В Крыму продолжаются преследования крымских татар российскими властями. В середине ноября нескольким членам крымскотатарской общины военный суд в Ростове-на-Дону вынес приговоры за их принадлежность к организации «Хизб-ут-Тахрир», которая в Украине не считалась незаконной, а в России признана террористической. Муслима Алиева и Энвера Бекирова приговорили к 19 и 18 годам колонии строгого режима, Эмира-Усеина Куку и Вадима Сирука - к 12 годам, Арсена Джеппарова и Рефата Алимова – к 7 и 8 годам колонии соответственно.
При этом министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая 27 ноября в Кыргызстане, заявил: «Уже все больше и больше и парламентарии западные приезжают, и политики, и лично видят, что все разговоры о том, что в Крыму происходит какая-то жуткая катастрофа с правами человека, что все это просто бред и вымыслы».
Многочисленные исследования об особом характере отношений западных парламентариев, приезжающих в Крым, с российскими властями – это лишь один из поводов засомневаться в достоверности слов Сергея Лаврова об отсутствии нарушений прав человека в Крыму. Другой повод – это факты, перечисленные в интервью Русской службе «Голоса Америки» председателем Меджлиса крымскотатарского народа Рефатом Чубаровым. В разговоре с «Голосом Америки» Рефат Чубаров также прокомментировал предстоящий саммит «Нормандской четверки» в Париже 9 декабря.
Данила Гальперович: Совсем недавно нескольких крымских татар приговорили в России к очень длительным срокам заключения лишь за их предполагаемую принадлежность к организации Хизб-ут-Тахрир. Это не первый такой приговор, и жестокость российских судов в отношении коренного населения Крыма стала привычной. Что вы можете ответить на заявления Сергея Лаврова об отсутствии нарушений прав человека в Крыму?
Рефат Чубаров: Массовые преследования и репрессии в отношении крымских татар начались буквально с конца 2014 года, когда стало очевидно, что крымских татар, и особенно Меджлис крымскотатарского народа, не удастся каким-то образом склонить к сотрудничеству и признанию российской оккупации. Тогда сразу посыпались аресты –Ахтем Чийгоз, заместитель председателя Меджлиса, был в конце января 2015 года арестован. И мы тогда еще говорили, что все эти аресты, произведенные по абсолютно выдуманным, сфальсифицированным обвинениям, имеют целью напугать крымских татар и через страх внушить им, чтобы они не тревожили российских оккупантов, а лучше всего – чтобы они покидали Крым. Когда эти аресты начали завершаться судебными приговорами, стало понятно, что сроки приговоров берутся максимально большими, предусмотренными законодательством страны-агрессора. Исходя из для всех очевидного, что эти люди абсолютно ничего не нарушали и получили такие огромные сроки – это было сделано для того, чтобы люди действительно прониклись страхом.
В июне этого года состоялось судебное заседание в отношении нескольких человек, которых арестовали около трех лет назад - Теймура и Узеира Абдулаевых, Айдера Салединова, Рустема Исмаилова, Эмиля Джемаденов – их судили Северо-Кавказским окружным военным судом России. Братьям Абдулаевым на двоих дали 30 лет. Это два брата-спортсмена, у них дети остались на попечении жен и их матери, Диляры. Это люди, настолько известные своими благими делами в Крыму, что именно им, с точки зрения российской оккупационной логики, следовало дать такие максимальные сроки, чтобы люди вокруг ужаснулись. Другим обвиняемым тоже дали от 12 до 14 лет – ни за что, просто чтобы продемонстрировать жестокость.
То, о чем вы говорите – это недавние, ноябрьские приговоры, опять вынесенные военным судом в российском Ростове-на-Дону, и опять все сроки – огромные, от 7 до 19 лет. Некоторые крымские татары, которые раньше были осуждены на относительно небольшие сроки, уже скоро должны выйти на свободу, но тут уже есть свои новости. Один из них, Нури Примов, в феврале 2020 года должен быть освобожден, но 18 ноября в Марий-Эл, где он отбывает наказание, состоялось заседание суда - и Нури Примову после освобождения устанавливают административный надзор на 8 лет! То есть вы понимаете, что это практически второе заключение. И даже если местом этого административного надзора ему установят Крым, то он будет существенно ограничен в своих правах, в том числе и в передвижении по Крыму.
Д.Г.: Как это влияет на крымскотатарскую общину?
Р.Ч.: Я не могу сказать, что в этом году мы увидели что-то новое. И со стороны крымских татар, среди которых 63 непосредственно лишены свободы, а сотни прошли через суды, мы не видим какого-то страха или отчаяния. Конечно, у родственников (я имел с ними возможность встречаться, когда они бывают в Киеве) очень большая боль из-за этого. Это ощущается. Но если мы говорим в целом о народе – оккупанты не добились своей цели, благодаря во многом и поведению тех людей, которые находятся в местах лишения свободы. Мы практически не имеем ни одного задержанного, который бы на стадии следствия пошел на уступки следствию, который бы сломался перед их давлением и оговорил себя или своих соотечественников. На это все обращают внимание. Отсутствие таких случаев просто говорит людям о том, что можно везде оставаться человеком.
Д.Г.: Кроме показательно жестоких приговоров, каким еще репрессиям подвергается крымскотатарская община?
Р.Ч.: Этапирование политзаключенных на территорию России – мы уже упоминали Ростов-на-Дону – является грубейшим нарушением, когда граждан оккупированной территории перемещают на другую территорию. Кроме того – пропажи людей, некоторых из них потом находят мертвыми. В этом году мы нашли трех наших соотечественников убитыми. В апреле 2019 года в Симферополе пропал Рашид Ягъяев, 61 год. Он был предпринимателем. А в июле 2019 года после шторма его труп с гирей на шее был найден на одном из пляжей Симферопольского района. 10 июля в селе Ароматном Бахчисарайского района пропал Шахри Мустафаев. У него трое малолетних детей. На другой день его нашли убитым в этом же районе. У нас раньше не было подобных случаев. Нарушения религиозных прав – здесь можно очень много говорить в деталях, но один из примеров – смена имамов, когда власть пытается регулировать, кто и в какой мечети должен осуществлять службы, и отключает от электричества, других удобств и услуг в случае, если религиозная община отказывается переходить в централизованное управление муфтията, который контролируется оккупантами. Расторгаются договоры для того, чтобы изжить неугодные религиозные организации, и не только мусульманские. В частности, с кафедральным собором православной церкви Украины в Симферополе принято решение о расторжении договора, и, несмотря ни на что, видимо, он будет закрыт.
Обыски верующих – это стало в Крыму уже привычным, хотя никогда ранее подобного явления у нас не было, а с приходом российских оккупантов массовые обыски верующих применяются и осуществляются регулярно по отношению к мусульманам. Это когда в пятницу к мечети подъезжают автобусы с вооруженными людьми, которые дожидаются завершения пятничного намаза и на выходе всех пропускают через паспортный и другой контроль. При том, что люди в своем селе идут молиться в мечеть и не берут с собой документы. С 2015 по 2019 годы более 18 800 жителей Украины, молодых людей, в нарушение Женевской конвенции, которая устанавливает правила для оккупирующего государства, призваны в российскую армию. Решения международных судов не выполняются – не выполнено решение об отмене запрета на деятельность Меджлиса крымскотатарского народа, и наше имущество находится под арестом. Что касается образовательных прав крымских татар: риторика властей – о максимальном содействии открытию классов с крымскотатарским языком обучения, реальность – принуждение родителей, желающих отдавать своих детей в школы и классы с крымско-татарским языком обучения, письменно отказываться от этого права и заявлять о том, что их дети хотят обучаться на русском языке. Вот лишь короткий перечень нарушений прав человека и репрессий.
Д.Г.: 9 декабря в Париже предстоит саммит в «нормандском формате» с участием Путина и Зеленского. Критики нынешней украинской власти говорят о том, что, в отличие от Донбасса, Крым ею упоминается не слишком часто. Чего вы ожидаете от этого саммита?
Р.Ч.: У нас есть большая тревога по этому поводу. Если еще в октябре президент Украины Владимир Зеленский говорил о том, что в ходе встречи «Нормандской четверки» он обязательно скажет о необходимости возвращения как Крыма, так и Донбасса, то в последнее время в его риторике слово "Крым" в связи с «Нормандской встречей» исчезло. И мы это отмечаем с большой тревогой, потому что понимаем, что под давлением разных обстоятельств, в том числе и ожиданий наших западных партнеров, в частности, Макрона и Меркель, и в контексте актуализации вопроса о транзите российского газа через Украину, возможно, господин Зеленский не готов выполнить свое обещание. Нас это очень волнует, потому что мы понимаем, что само по себе отсутствие упоминания Крыма, умолчание о Крыме Путиным будет восприниматься как подарок, как согласие на то, чтобы ему дальше уже максимально закреплять за собой Крым. И даже если кто-то будет возражать, то он будет ссылаться на эту встречу и говорить: «Слушайте, вы же сами этого особо и не хотели». Мы пытаемся донести свою точку зрения и президенту Зеленскому.
Д.Г.: А кроме вас, эти обеспокоенности кто-то пытается донести до нынешнего руководства Украины?
Р.Ч.: Общественное мнение сейчас достаточно громко звучит в Украине в связи с предстоящей встречей. Мне кажется, что здесь надо упор делать на обращениях к нашим партнерам – Макрону и Меркель. Можно предложить простую формулу западным политикам, чтобы они всегда держали ее в голове, в том виде, в котором ее сформулировал недавно так Олег Сенцов. Он сказал: «Каждый раз, когда кто-то из вас будет думать о том, как протянуть руку дружбы Путину через наши головы, помните про каждого из 13 тысяч погибших в Украине». Далее в этой своей фразе он говорит о тех крымских татарах, которые сейчас могут быть арестованы, а в этот момент в их домах могут происходить обыски, и семьи с детьми останутся без отцов.
Д.Г.: Как может повлиять на происходящее, в том числе на встречу в формате «Нормандской четверки», позиция США?
Р.Ч.: Мне сейчас меньше всего хотелось бы давать какие-то детальные оценки, но можно сказать, что если бы позиции США и стран Евросоюза, в частности, Германии и Франции были бы максимально скоординированы, то, разумеется, эффект от этого был бы просто колоссальный, намного больший, чем сейчас мы имеем. Любое противостояние, даже на уровне каких-то дискуссий о темах вроде НАТО, или каких-то иных – все это ослабляет объединенный западный мир. Конечно, роль США здесь огромная.
Д.Г.: Вопрос о милитаризации Крыма Россией приобретает новые грани в связи с действиями России на Ближнем Востоке. Что вы можете в целом сказать о военной активности России на полуострове?
Р.Ч.: Сегодня уже ни для кого не является секретом, что Крым для России превращается в военный форпост. Именно благодаря Крыму Россия максимально расширяет свои возможности влияния на широком пространстве Азовского, Черного и Средиземного морей. Уже у всех на это должны были открыться глаза в связи с событиями в Сирии. Оккупированный Севастополь сегодня превратился в основной военный порт России, откуда отправляются морские транспорты с оружием и всем другим в Сирию, произошло многократное увеличение числа самолетов и ракетно-зенитных комплексов. Сегодня Россия заново начала использовать инфраструктуру для хранения ядерного оружия на территории Крыма. Поэтому, если кто-то обманывает себя и думает о том, что, поступившись Крымом, можно решить ситуацию и превратить Россию в более дружественную страну, то это абсолютно иллюзорные ожидания. Крым и его милитаризация создает для России все больше возможностей для реализации ее всяческих потуг на этом пространстве. И разные страны все больше будут это ощущать на себе.