Преподавателю одного из лучших российских университетов бывает сложно объяснить студентам, почему Мартин Лютер Кинг занимает такое важное место в сознании американцев и считается одним из величайших государственных деятелей Соединенных Штатов.
В канун 50-летия произнесения Мартином Лютером Кингом его речи «У меня есть мечта» корреспондент «Голоса Америки» встретилась с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры американских исследования факультета международных отношений СПбГУ Иваном Цветковым.
«В США существует государственный праздник – День Мартина Лютера Кинга (ежегодно отмечаемый в третье воскресенье января – А.П.), хотя в представлении многих россиян, заслуги этого деятеля не столь уж значительны, а из ряда прочих борцов за гражданские права его выделяет, разве что, трагическая гибель», – отмечает Цветков.
Эксперт считает, что одним из возможных объяснений такого несовпадения ценностных установок у русских и американцев, это различие в понимании устройства и внутренней организации пантеона национальных героев в обеих странах: «Ведь в российской истории политический деятель всегда имел шансы рассчитывать на подлинное величие лишь в двух случаях: если он успешно укреплял государственные устои, либо успешно эти устои разрушал.
Ну, некоторые деятели – как Петр Первый, Ленин, или даже Сталин – сумели на протяжении своей политической биографии преуспеть с обоих этих качествах, что обеспечило жаркие дискуссии вокруг их исторической роли на протяжении десятилетий, и даже веков».
По мнению Ивана Цветкова, в данной системе координат Мартину Лютеру Кингу с его программой, сводящейся к проповеди расового равенства, и его готовностью действовать в существующих конституционных рамках, то есть без потрясения государственных основ, согласно обыденным российским представлениям достается роль политика второго эшелона.
Вместе с тем, оценка Мартина Лютера Кинга в советской публицистике времен «холодной войны» была гораздо более высокой, чем в современной России. Ведь борьба чернокожего населения США за свои права была в тот период одним из важнейших козырей в руках советских пропагандистов и была поводом обвинять правящие американские круги в нарушении принципов свободы, равенства и демократии.
Иван Цветков отмечает, что в день Марша на Вашингтон в 1963 году в газете «Известия» была помещена статья, где были следующие слова: «ничто не смоет расистского позора с империалистического лика США». И в то время Мартин Лютер Кинг, как лидер движения афроамериканцев за равные права, был одним из центральных персонажей публикаций в советских газетах на данную тему. И цитаты из его выступлений ложились в канву статей советских американистов.
Вместе с тем, аккредитованные в США спецкоры «Правды», «Известий» и других советских официозов 28 августа 1963 года просто не обратили внимания на речь «У меня есть мечта». «Поэтому, с исторической точки зрения было бы неправильным говорить, что фраза “I have a dream” тут же отозвалась с СССР, и “все прогрессивное человечество” тут же идентифицировало Мартина Лютера Кинга, как безусловного лидера и ведущего идеолога афроамериканцев», – указывает собеседник «Голоса Америки».
В действительности, как напоминает Иван Цветков, Мартин Лютер Кинг начал активно фигурировать в советской печати гораздо позже – примерно, с 1966 года, в связи со своими выступлениями против войны во Вьетнаме. И лишь после убийства лауреата Нобелевской премии мира в 1968 году советская публика смогла познакомиться с текстами его выступлений, а сборник речей Мартина Лютера Кинга на русском языке был опубликован два года спустя.
При этом советский агитпроп совершенно не смущало, что Мартин Лютер Кинг был правозащитником, и в этом качестве мог подавать неподобающий (с точки зрения официоза) пример советским диссидентам и вдохновлять их на сопротивление режиму.
«Видимо, уж слишком далеки были идеи расового равноправия от реалий “развитого социализма”, и его противоречий», – отмечает Цветков. И продолжает, что история позднего СССР и последовавшего вскоре крушения советской идеологии только подтвердили тот факт, что история успеха движения за гражданские права, во главе которого был Мартин Лютер Кинг, не может обрести подлинного признания на российской почве.
Если раньше Мартин Лютер Кинг интересовал советских идеологов как обличитель расистских нравов в США, сегодняшние российские власти, по мнению Ивана Цветкова, не видят никакой целесообразности для использования образа баптистского проповедника и нобелевского лауреата для своих антиамериканских построений.
Ведь, сегодня Кинг – этот предмет гордости для нынешнего поколения американцев, символ осуществимости в США самой невероятной политической мечты. «И расовые проблемы сегодня трудно поставить в упрек стране, уже дважды избиравшей чернокожего президента», – подмечает эксперт.
В то же время, российская оппозиция, которая по определению должна вдохновляться идеями Мартина Лютера Кинга, в действительности мало интересуется политическим наследием борца за гражданские права. «Защита прав расовых, этнических, сексуальных или каких угодно еще меньшинств в современной России, на мой взгляд – проигрышная карта для любых политиков, даже оппозиционных.
И политическая интуиция, видимо, подсказывает им, что добиться успеха в борьбе за власть в России, а уж тем более – войти в историю можно только, либо борясь с авторитаризмом и чиновничьим произволом, либо наоборот – строя великую империю. Ну, или в идеале – как-то совмещая эти два занятия. Но, что следует заметить: ни для того, ни для другого опят и идеи Мартина Лютера Кинга абсолютно, к сожалению, не подходят», – заключил Иван Цветков.
В канун 50-летия произнесения Мартином Лютером Кингом его речи «У меня есть мечта» корреспондент «Голоса Америки» встретилась с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры американских исследования факультета международных отношений СПбГУ Иваном Цветковым.
«В США существует государственный праздник – День Мартина Лютера Кинга (ежегодно отмечаемый в третье воскресенье января – А.П.), хотя в представлении многих россиян, заслуги этого деятеля не столь уж значительны, а из ряда прочих борцов за гражданские права его выделяет, разве что, трагическая гибель», – отмечает Цветков.
Эксперт считает, что одним из возможных объяснений такого несовпадения ценностных установок у русских и американцев, это различие в понимании устройства и внутренней организации пантеона национальных героев в обеих странах: «Ведь в российской истории политический деятель всегда имел шансы рассчитывать на подлинное величие лишь в двух случаях: если он успешно укреплял государственные устои, либо успешно эти устои разрушал.
Ну, некоторые деятели – как Петр Первый, Ленин, или даже Сталин – сумели на протяжении своей политической биографии преуспеть с обоих этих качествах, что обеспечило жаркие дискуссии вокруг их исторической роли на протяжении десятилетий, и даже веков».
По мнению Ивана Цветкова, в данной системе координат Мартину Лютеру Кингу с его программой, сводящейся к проповеди расового равенства, и его готовностью действовать в существующих конституционных рамках, то есть без потрясения государственных основ, согласно обыденным российским представлениям достается роль политика второго эшелона.
Вместе с тем, оценка Мартина Лютера Кинга в советской публицистике времен «холодной войны» была гораздо более высокой, чем в современной России. Ведь борьба чернокожего населения США за свои права была в тот период одним из важнейших козырей в руках советских пропагандистов и была поводом обвинять правящие американские круги в нарушении принципов свободы, равенства и демократии.
Иван Цветков отмечает, что в день Марша на Вашингтон в 1963 году в газете «Известия» была помещена статья, где были следующие слова: «ничто не смоет расистского позора с империалистического лика США». И в то время Мартин Лютер Кинг, как лидер движения афроамериканцев за равные права, был одним из центральных персонажей публикаций в советских газетах на данную тему. И цитаты из его выступлений ложились в канву статей советских американистов.
Вместе с тем, аккредитованные в США спецкоры «Правды», «Известий» и других советских официозов 28 августа 1963 года просто не обратили внимания на речь «У меня есть мечта». «Поэтому, с исторической точки зрения было бы неправильным говорить, что фраза “I have a dream” тут же отозвалась с СССР, и “все прогрессивное человечество” тут же идентифицировало Мартина Лютера Кинга, как безусловного лидера и ведущего идеолога афроамериканцев», – указывает собеседник «Голоса Америки».
В действительности, как напоминает Иван Цветков, Мартин Лютер Кинг начал активно фигурировать в советской печати гораздо позже – примерно, с 1966 года, в связи со своими выступлениями против войны во Вьетнаме. И лишь после убийства лауреата Нобелевской премии мира в 1968 году советская публика смогла познакомиться с текстами его выступлений, а сборник речей Мартина Лютера Кинга на русском языке был опубликован два года спустя.
При этом советский агитпроп совершенно не смущало, что Мартин Лютер Кинг был правозащитником, и в этом качестве мог подавать неподобающий (с точки зрения официоза) пример советским диссидентам и вдохновлять их на сопротивление режиму.
«Видимо, уж слишком далеки были идеи расового равноправия от реалий “развитого социализма”, и его противоречий», – отмечает Цветков. И продолжает, что история позднего СССР и последовавшего вскоре крушения советской идеологии только подтвердили тот факт, что история успеха движения за гражданские права, во главе которого был Мартин Лютер Кинг, не может обрести подлинного признания на российской почве.
Если раньше Мартин Лютер Кинг интересовал советских идеологов как обличитель расистских нравов в США, сегодняшние российские власти, по мнению Ивана Цветкова, не видят никакой целесообразности для использования образа баптистского проповедника и нобелевского лауреата для своих антиамериканских построений.
Ведь, сегодня Кинг – этот предмет гордости для нынешнего поколения американцев, символ осуществимости в США самой невероятной политической мечты. «И расовые проблемы сегодня трудно поставить в упрек стране, уже дважды избиравшей чернокожего президента», – подмечает эксперт.
В то же время, российская оппозиция, которая по определению должна вдохновляться идеями Мартина Лютера Кинга, в действительности мало интересуется политическим наследием борца за гражданские права. «Защита прав расовых, этнических, сексуальных или каких угодно еще меньшинств в современной России, на мой взгляд – проигрышная карта для любых политиков, даже оппозиционных.
И политическая интуиция, видимо, подсказывает им, что добиться успеха в борьбе за власть в России, а уж тем более – войти в историю можно только, либо борясь с авторитаризмом и чиновничьим произволом, либо наоборот – строя великую империю. Ну, или в идеале – как-то совмещая эти два занятия. Но, что следует заметить: ни для того, ни для другого опят и идеи Мартина Лютера Кинга абсолютно, к сожалению, не подходят», – заключил Иван Цветков.
